"μαλλον του υπερ αληθειας μαχεσθαι το μετα της αληθειας γενεσθαι" (c) Μαξιμος

у Хайдеггера истина -- обнаружение существующего в несокрытости его бытия; т.е. -- явление существующего *как* существующего. по сути -- это продолжение Платона. неслучайно все многочисленные курсы и лекции Хайдеггера о понятии истины включают разбор мифа о пещере -- один из немногих текстов, где ἀλήθεια действительно означает то, о чем говорит этимология. истинность (она же красота и благо) является по выходе из "пещеры" повседневности (где око души "замылено" привычкой) -- в акте озаряющий (художественной, религиозной, научной, и т.д.) интуиции.
у Гегеля истина принципиально *не* является. истина -- не что-то, *что* видится, а точка зрения, с *коротой* нечто видится определённым образом. а именно: видимое открывается с этой точки зрения как самой этой точки зрения часть (или "момент"). истина т.о. -- это целое, в качестве части которого открывается (для того, кто на эту точку зрения встал) то, *чего* это истина. подняться на т.зр. истины т.о. значит: увидеть нечто до этого "просто" (или непосредственно) данное, напр. -- свою свободу, как опосредованную, обусловленную в своём бытии чем-то, включающим её как свой "момент". при этом оказывается, что то же целое необходимо включает и другой "момент", который отрицает первый. напр. истина моей свободы -- государство. оно же -- истина (условие возможности) свободы и всякого другого гражданина, а следовательно отрицание (оганичение) моей свободы.
расхожее выражение "момент истины" т.о. имеет принципиально разный смысл в зависимости от того, в оптике которой из этих двух парадигм его рассматривать.
в первом случае, "момент" -- это мгновение (Augenblick), в которое истина является; событие (Ereignis; однокоренное с Auge, "око") её обнаружения.
во втором, "момент" -- часть самой истины; вернее -- фаза её движения в самой себе (от лат. movere, "двигать").
собственно так и определяет истину (заодно давая почувствовать на этом примере, что такое "спекулятивное" суждение) Гегель:
ИСТИНА ЕСТЬ ДВИЖЕНИЕ ИСТИНЫ В САМОЙ СЕБЕ.
предыдущее рассуждение о гегелевском понятии об истине как о "точке зрения" в свете этого определения должно быть уточнено: эту "точку" нельзя мыслить как объект, т.е. нечто равное себе. логика объектов (а формальная -- в частности, математическая -- логика исключительно такова) приложима только к частям, не к целому. истина, поскольку она есть целое, существует лишь как логическое *движение* отрицания друг друга её "моментами".
p.s. разумеется, ни один из этих двух философов не разделял расхожего представления об истине как о соответствии суждения действительности, относительно которого ещё Кант заметил, что пользование им подобно тому, как если бы один пытался доить козла, а другой подставлял при этом решето.

понял, наконец, что мог Платон здесь иметь в виду:
"– Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что там, наверху. Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть на тени, затем – на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом – на самые вещи."
прежде думал, что речь о нематерьяльных "эйдосах", но при этом не оставляло ощущение несоразмерно-материалистичной наглядности их образного описания. но нет, сами вещи--это именно сами единичные вещи, в отличие от наивно принимаемых за них образов ("теней"), порождаемых воображением при воздействии, посредством органов ощущения, отраженного от вещей излучения на мозг. само дерево--это дерево исключительно умопостигаемое, да; но не "дерево вообще", а именно это единично дерево, как оно есть, в его матерьяльности, вне и безотносительно "пещеры" моего тела, т.е. вносимых её оптическим опосредованием перспективы и прикрас, очищенное от них умным деланием философа-- диалектической "работой отрицания".

Климент Александрийский, в дошедшем до нас начале "Стромат", поднимает вопрос: зачем писать? для кого? уместность вопроса становится особенно понятна, когда встречаешь, напр., такое:
...слово «православие» является калькой с греческого «ὀρθοδοξία», среди значений которого присутствует, как ни удивительно, и «невиновный» [Фасмер, 2009, 352]. Первое употребление этого греческого слова, в свою очередь, восходит к «Строматам» Климента Алесандрийского.., который обозначил им «людей доброй воли», т.е. тех, кто искренне считает, «в отличие от подъярёмного скота», работающего, подобно рабам, только из страха наказания, что «должны творить добрые дела, ясно понимая, что делают» [Шуфрин, 2013, 236–237].
В указанном месте у Шуфрина и в приведённой в нём цитате из Климента говорится, однако, едва ли не обратное:
"Климент, вероятно, предпочел бы охарактеризовать свое учение скорее как «гностическое», чем как «православное». Он делает различие между гностиками истинными и ложными (см. выше: гл. 1, прим. 23), но упоминает лишь «так называемых» православных, но не истинных, с которыми мог бы себя отождествить: «Делает [свое дело] и скот, гонимый понуждающим [его] страхом. Не [так] ли и [так] называемые православные {или: называющие себя “православными”} налегают на добрые дела, “не ведая, что творят” (Лк. 23:34)» (Str. 1.45.6)."

ФИЛОСОФИЯ: ОСНОВАНИЕ, ПРЕДМЕТ, МЕТОД

ВЫЗОВ ХАЙДЕГГЕРА

НАУКА О ЕДИНИЧНОМ: от византийской “ипостаси” к Dasein Хайдеггера

http://media.losev-library.ru/?id=6827-6860

-в контексте евангелия грех есть отвержение Другого.
-а прощение в этом свете--что?
-принятие Другого.
-имел в виду: прощение (моих) грехов. оно может быть только действием Другого. прошения об этом содержатся во многих молитвах, верующими регулярно возносимых. в 50-м псалме, напр.
-в таком случае можно говорить об индивидуальном не принятии прощения от Другого. а это определённо грех.
-т.е. Бог как бы заведомо простил, а не-прощение означает отвержение мною этого прощения?
-в точку!
-т.е. верующий просит Бога не простить, а дать силы принять уже данное прощение?
-нет, верующий просит Бога простить...
-в свете того, к чему мы пришли, эта просьба, вроде как не имеет смысла... или я что-то упустил?
-а вот это самый интересный вопрос! ... думаю, что смысл есть. возможно, не тот, который мы вчитываем в Евангелие и св. отцов.

знакомый верно заметил: есть суждения, "factually true but relationally false". на русский это перевести трудно, но смысл примерно такой: "фактически истинны, но ложны (=фальшивы, "false"!) в плане отношения говорящего к его аудитории". напр., говорить плохо о покойном. или, как Тургенев--о тщетности молитвенных прошений. в этом правота Розанова.